Очень трудно сочинять какие-то истории, когда боишься, что плохой человек – очень плохой, - вот-вот появится и вырежет всю твою семью, а потом возьмется и за тебя самого.
…не стоит жаловаться, что теперь ты спишь только три-четыре часа, лишь потому, что всю жизнь ты прожил с дурацким убеждением, что человеку этих часов полагается шесть или семь.
…они говорят рассудительно и убедительно, они обаятельны и милы, и часто бывает, что практически невозможно разглядеть под всей это мишурой их сущность, а сущность их такова – они безумны, как мартовские зайцы.
…в жизни конфликты разрешаются совсем не так, как это бывает в кино. В жизни они вообще не разрешаются, а просто тянутся и тянутся, пока тихо не исчерпываются сами собой… Они просто-напросто высыхают, как грязные лужи на солнце.
Люди, у которых в голове пусто, всегда живут долго, дольше всех остальных. Они ни о чем не беспокоятся, им всегда хорошо. И поэтому у них нормальное давление и все в порядке с сердцем. Так чего бы не жить сто лет?!
When things reached a certain degree of wrongness, he was discovering, they could no longer be redeemed or turned around; they just kept going wronger and wronger.
…not to sneer at three or four hours’ sleep a night simply because he had spent his entire life under the mistaken impression that he had a right to at least six and usually seven.
…for ordinary human conflicts to resolve themselves the way they do on TV. In reality they just keep coming back, turning in diminishing circles until they finally disappear. Except disappearing isn’t really what they do; they dry up, like mud puddles in the sun.
Как будто, подумал тогда Ральф, выход на пенсию был чем-то сродни поцелую вампира, который открывал тебе путь в мир, навечно застывший между жизнью и смертью - когда ты уже не живой, но еще не мертвый. И если подумать, то это, наверное, не далеко от истины.
Можешь представить, насколько иным был бы мир, утони Гитлер в детстве в ванной? Ты можешь считать, что в таком случае мир изменился бы к лучшему, но, уверяю тебя, тогда мир вообще перестал бы существовать.
Это не совсем плохо, - думал он, возможно, с горьким оправданием,- что жизнь, как узкая перекладина над бесконечной глубокой расщелиной, перекладина, по которой мы идём вслепую. Это плохо, но не совсем. Иногда нас спихивают с перекладины.
Сэм думал, что пока дорога, вымощенная благими намерениями, могла бы привести в ад, люди, которые пытались заделать пробоины на ней, заслуживают, по крайней мере, похвалы.
