Библиотека
а знаете ли вы, что…
ФильмыВ разделе "Фильмы" вашему вниманию представлена полная фильмография картин, имеющих какое-либо отношение к Стивену Кингу. Стивен принимал участие в создании указанных фильмов как актер, режиссер, сценарист и продюсер. По большинству фильмов представлена подробная информация по актерскому и съемочному составу, наградам. По ряду картин доступны галереи скриншотов.
цитата
Когда предатели перестают быть предателями? Ответ не заставил себя ждать: когда предатели становятся явным большинством. И с того момента те, кто не был предателем, превращаются...
Что ж, если ты романтик, то называешь этих людей подпольщиками. Если ты не романтик, называешь изгоями.
А может, просто преступниками.
Стивен Кинг. "Мобильник"
И Бог подстерегает нас...
Пророк из Америки не приходит?

1

...говорил народу притчами, и без притчи не говорил им
Евангелие от Матфея 13:34

    В подавляющем большинстве случаев под словами "духовная литература" мы подразумеваем книги богословские или житийные. Что ж тут возразишь? Отцы Добротолюбия и святой Иоанн Кронштадтский - это, несомненно, духовное чтение, раскрывающее перед нами горние вершины Божии. Но можно ли причислять к литературе духовной и авторов вполне светских книг?

    "А, это - беллетристика, это - мирское", - так мы рассуждаем, заглянув под обложку. И действительно, какое отношение сказочки и фантазии, увлекательные и ЗАВЛЕКАЮЩИЕ, могут иметь к Истине, спасению, высшей реальности? Наоборот, все эти сочинители своим иллюзорным миром отвлекают, уводят нас в сторону от Бога живого! И никакие самые благочестивые помыслы авторов не исправляют положения: не вымысел, не сюжет нужен нашим душам, а живительное поучение, а осмысление слов Господних!

...    Да, теперь понятно, почему от Того, ну, из Галилеи, так быстро отвернулись почти все набожные люди. Толку-то от Него было? Народ собирался в ожидании, что новый Учитель расскажет им, как понимать строки Закона или пророков. А Он вместо этого заводил разговор о... чем-то, что вообще непонятно было, к чему относится. Литература, в общем. Народное творчество. То рассказывал романтическую историю, как отец простил загулявшего сынка; то читал лекцию, как правильно сеять, чтоб зёрна мимо не падали; а порой и вовсе преподносил что-то безнравственное, вроде рассказа, как хитрый и вороватый чиновник обеспечил себе народную поддержку за счёт хозяйской казны...

    В общем, ясно. Предлагаю посмотреть, не обнаружим ли мы на своих книжных полках несколько больше истинно духовной литературы - среди тех книг, которые привыкли считать в лучшем случае "душевными", или попросту развлекательными, а то и вообще бульварными. О, сколько нам открытий чудных...

2

Когда б вы знали, из какого сора...
Анна Ахматова

    Прошли те времена, когда на предложение рассказать о Христе язычник спрашивал: "А кто это?". Нынешний неоязыческий мир об Иисусе наслышан; более того, умудрился так "переварить" Благую Весть, что знает О НЕЙ почти всё, совершенно не зная ЕЁ САМУ. "Христос? Конечно, знаю - он пришельцем из созвездия Весов был, и экстрасенсом... Жаль только, кончил плохо - а то столько бы ещё пользы людям принёс!.." И всякая попытка расставить всё по местам наталкивается на снисходительную улыбку: "ох, уж эти фанатики - ну, да МЫ-ТО ЗНАЕМ..."

    Вот и получается, что услышан будет в определённой среде только тот, кто начнёт разговор "на почве собеседника", в понятиях и темах, для этой среды привычных - как это сделал апостол Павел в Афинах. Не преподносить готовую историю о том, что произошло 2000 лет назад, а явить людям, что и их без-Божная жизнь беременна Доброй Вестью - и если не в спасение, то неизбежно - в осуждение; что правда Евангелия - это единственная правда, всегда утвержденная в мире, какими бы путями и с какой бы скоростью мир этот не нёсся ей наперекор.

    Писательство - штука тонкая. И я не возьмусь утверждать - кроме тех случаев, когда автор сам открыто говорит о собственной вере или безверии, - ЧТО ИМЕННО привело к появлению той или иной книги: сознательная вера, или интуиция художника, которая вне зависимости от писательского желания вновь и вновь ставит его лицом к лицу с Истиной (если, конечно, это настоящая интуиция и НАСТОЯЩИЙ писатель).

3

- Что все заладили: "Карузо, Карузо!" Слышал я этого Карузо:
слуха нет, хриплый голос и жуткий еврейский акцент!
- А где ж вы его слышали?
- Да мне Моня с Молдаванки напел...

    О Стивене Кинге и его книгах мнения разнятся. Очень часто о нём, как ни странно, судят по кинокартинам - к которым писатель имеет отношение крайне косвенное. "Что читаешь?" - "Кинга." - "А! Этого антихриста!" - "Ну почему же?.." - "Да у него такие страшные фильмы!.."

    Впрочем, подобное нередко говорится с одобрением. Те, кто возмущён, чаще имеют претензии к другой стороне той же кинопродукции: "Там же сплошной оккультизм, "Нью-Эйдж"..." Что ж, фильмы - действительно, в массе своей, ширпотреб ("Побег из Шоушенка" - редкое исключение). Но Кинг не режиссёр и даже не сценарист, он - писатель. Давайте посмотрим, насколько оба эти упрёка можно отнести к его книгам.

    Разумеется, не все книги одного автора одинаковы по художественности - тем более автора столь популярного и модного. Есть у Кинга романы, которые читаешь с пониманием того, что писатели тоже хотят кушать, и для этого что-нибудь пишут, даже если совсем не пишется ("Цикл оборотня", например). Другие произведения - ну, явно автор хотел нам сказать что-то, что тревожило душу, а получилось почему-то нечто среднее, "проходное" ("Темная башня", "Библиотечная полиция"...). Но есть среди его книг и третьи - над которыми забываешь себя. Их, как только и может быть, немного. О них, в основном, и речь.

4

..мы не знаем примет, и сердца
могут вдруг не признать пришлеца.
Иосиф Бродский

    Увы, обложки выходящих ныне во множестве "кинговских" изданий - "шедевры" того же порядка, что и пресловутые экранизации: ненавязчивые коллажи огня, крови и разномастных чудовищ. Впрочем, сетовать здесь вряд ли стоит. Именно благодаря этому оформительскому китчу повести Кинга доходят до того читателя, которому, в первую очередь, и предназначаются, к тому самому, с которым автор говорит на его территории и на его языке. "Читайте короля ужасов!" - провозглашают аннотации на бумажных обложках.

    Ужасов у Кинга, действительно, более чем достаточно. Зло и насилие - неизбежные сюжетные доминанты его книг. Но вот чего в них нет - это ЛЮБОВАНИЯ кошмарами и злобой. Чудовищен мир, для которого и о котором он пишет. Много ужасного в нас самих, и Кинг умеет вывести это наружу, как бы "реализовать". Зло в его книгах - часть общего портрета жизни и человека, а не самоцель.

    Впрочем, не слишком ли громко сказано? Что-то я из Кинга просто Достоевского делаю?.. А что его делать - сходство огромное. Понимаю, что сейчас почитатели Фёдора Михайловича, скорей всего, с гневными возгласами отбрасывают прочь мою писанину. Но почему же нет, господа? С ходу отвергаю возражение, что Достоевский всякой "бульварщины" не писал. Писал, да ещё как! - и "Преступление и наказание", и "Братья Карамазовы" написаны в форме детектива - жанра весьма легкомысленного и от серьёзной литературы считавшегося далёким. Другие книги классика тоже "замаскированы" под жанры, не почитаемые за "высокие", но читаемые: "Записки из подполья" - дневниковые заметки, "Идиот" - любовный роман о р-роковой страсти. И размеренная, неторопливая - ЧРЕЗМЕРНО НЕТОРОПЛИВАЯ - манера изложения (которая столь мучительно трудна для нынешних школьников) тоже оттуда, это стилизация под МОДНЫЙ стиль, под то, что было привычно массовому читателю века девятнадцатого.

    Изменилось время, изменилась мода, изменились ритмы и жанры. Теперь пресловутый "массовый читатель" глотает мистику пополам с ужасом да околонаучную фантастику. Где ж и искать пророка, как не на этом бескрайнем пастбище?

    В принципе, большинство произведений Стивена Кинга с трудом можно назвать как "фантастикой", так и "мистической прозой". Скорее, это - современные страшные сказки, неизбежная и насущная часть нашего детства. Так что писатель, какой странной ни покажется поначалу эта мысль, возвращает нам детское видение жизни, помогает стать "как дети".

5

Села Баба-Яга на лопату, а дети не растерялись -
засунули её в печку и заслонкой прикрыли.
Баба-Яга там и изжарилась.
Русская народная сказка

    Первая же вещь, с которой Кинг вошёл в литературу - и одна из лучших его книг! - вся, целиком об одном-единственном: о несправедливо обиженном ребёнке. Да, такая вот классическая, казалось бы, русская тема. У нас, русских, как известно, своя гордость; особенно - перед Америкой; особенно - в литературе. Да ведь подлинно есть чем гордиться. Но вот и другие тоже - могут. Помните финал гоголевской "Шинели"? Появление на улицах Санкт-Петербурга призрака чиновника-мертвеца? Самый маленький и незаметный из человечков, несправедливо обиженный и затравленный, становится орудием возмездия для тех, кто и не заметил своей вины, своего невнимания, равнодушия...

    Так происходят революции, и не только они. Простите, но причём здесь я? Что? Не заметил кого-то, не обратил внимание, походя оттолкнул, унизил? Да, помилуйте, уследишь ли за всеми? Да и я, в конце-то концов, обычный человек!.. Но за всё приходится платить, и - "Мне отмщение, Аз воздам" (Послание к Римлянам 12:19). Зло должно быть непременно наказано - это мы твёрдо знаем из детства, из сказок. И из Библии.

    Роман "Кэрри" - о неотвратимости расплаты. Изгой среди сверстников, 16-летняя Кэрри Уайт, затравленная дочь сектантки, обнаруживает в себе сверхъестественные способности. Мистика, "Нью-Эйдж"? Отнюдь. Способности такие встречаются, а значит, и сотворён человек был с ними. Другое дело, что после грехопадения они у него были взяты - по вполне понятным причинам. Отсюда вывод, очень логичный, но почему-то так редко делаемый: если такие возможности проснулись - ох, не к добру это...

    Наивное и забитое, доверчивое и оторванное от общества существо, Кэрри - КАКАЯ ОНА? Каков человек изначально - добр или зол?.. И Кинг показывает, какие бури бушуют в детской душе Кэрри, как ясный свет чистоты перемешивается с мраком, выходящим из бездны одиночества и обиды. (Два начала в человеке - вот и опять Достоевского вспомнили...)

    И ведь казалось, что всё закончится хорошо. Кэрри вырвалась из "цепких объятий" матери, появилась на выпускном балу в школе, оказалась такой красивой, что её вдруг выбрали королевой бала. Но - хорошо не будет (центральная тема проповеди пророка Иеремии). Чтобы спасти Содом, нужно было десять праведников. Чтобы погубить город Чемберлен, оказалось достаточно двух злобных шутников, опрокинувших на девушку и её спутника ведро свиной крови. Но дело - и это самое жуткое - не только в этих двоих. Над окровавленной Кэрри - красной, с белыми сверкающими, как у мультяшной страшилки, глазами - хохочут все присутствующие. Господи, да КТО же удержался бы тут от смеха! - вот ведь ужас весь в чём... Кинг вдруг вырывает нас из событий сюжета, резко заставляет посмотреть вглубь себя, увидеть там И СВОЮ причастность к гибели человеческих душ - и осознать всю заслуженность нами адского пламени.

    За всё приходится платить. Потрясённая Кэрри распахивает таящуюся в ней бездну - и сначала сжигает школу вместе со всеми, кто в ней был, а потом превращает в пылающий ад весь город. Сама себя она видит тем, кем только и может представляться посреди огня и смерти - исчадьем ада.

    Наверное, может стать соблазном то, как безжалостно Кинг изображает веру и верующих - и в "Кэрри", и в некоторых других книгах. Но разве НЕПРАВДА то, что он пишет? Разве неверно, что "теплохладность" нас, христиан, куда страшней, чем самая неприкрытая злоба язычников? И разве ложь то, что ГОВОРЯ о Боге, мы нередко делаем всё, чтобы не пойти дальше разговоров? Самое страшное для Кэрри - это даже не садистские избиения, которым подвергает её мать (пытавшаяся несколько раз убить дочь), и не запугивания "разгневанным Богом" (хотя девочке и снятся кошмары, в которых окровавленный Иисус с настенного распятия гонится за ней с требованием "принять свой крест"). Настоящая беда не в том, что девочку "перекормили" религией и этим отрезали от "нормальной жизни" - а в том, что ей НЕ ДАЛИ встретиться со Христом, Который и есть Норма жизни. Не дали, превратив всякое упоминание о Господе и Его страданиях в глухую стену тюрьмы - вместо распахнутых дверей. Естественное желание девочки преклонить колени для молитвы в школьной столовой вызывало хохот сверстников. А дома её ждал чулан со страшным изображением "Бога", терзающего грешников. Учась в седьмом классе, Кэрри написала четыре строчки:

"Со стены Христос глядит - 
Холодный, как камень, ДАЛЁКИЙ.
Христос меня любит, она ГОВОРИТ,
Но почему же мне так одиноко?"
(Выделено мною - Е.Н..)

    И если заметить это, становится почти очевидным, что в книгах Стивена Кинга не отрицание Бога - а ЖАЖДА Его. Но жаждут там, где царит великая сушь. И именно состояние этой без-водной (без-Божной) суши писатель нам и рисует. Потому что это - состояние города и мира, в котором мы живём, и очень часто - и наше собственное состояние. Но когда чаша беззакония переполняется, когда самый слабый, беспомощный и забитый человек оказывается выведен из себя и доведён до края - горе городу! "Если она такая не одна - что будет с нашим миром?" - в отчаянии спрашивает мать одной из сгоревших заживо девушек. И в этом вопросе не только ужас перед способностями Кэрри, но и признание ВИНЫ - своей, каждого человека и всего мира. Куда же нам деться от этой вины? "что нам делать, мужи братия?" (Деяния 2:37)

    Один из самых потрясающих моментов в книге - тот, когда Кэрри, уже сжигавшая людей живьём одним движением своей воли, заходит в церковь и молится там горячо и искренне. Но мог ли быть ответ той, чей "разум переполняло мыслями... о ждущей её адской пучине"? И что может помочь ей, совершившей помимо прочего и убийство собственной матери?.. Бог молчит, и в презрении и ненависти она продолжает превращать Чемберлен в огромный жертвенный костёр.

    Бог молчит?.. Но другая шестнадцатилетняя леди, Сью, мчится через догорающий город в поисках Кэрри. Она уверена (хоть это неправда), что именно Кэрри убила её, Сью, возлюбленного; знает, что рискует жизнью - потому что пощады в этот судный день нет никому; более того, она отчётливо ощущает собственную вину за то, что произошло с Кэрри и со всеми остальными - и тем не менее бежит, разыскивая её, потому что чувствует: Кэрри умирает, и ей очень плохо. Чего Сью хочет от этой встречи, она не понимает сама. Кэрри в последние минуты жизни, войдя в мысли Сью, раскрывает ей ещё большую правду о ней самой, о её греховности - и сама узнаёт о себе то, что не хотела, не могла видеть никогда раньше. И в этот момент они становятся судом друг для друга - и друг для друга Спасением.

...    А теперь убедите меня, что эта книга - не христианская.

6

Ибо знаем, что вся тварь совокупно стенает
и мучится доныне...
Послание к Римлянам 8:22

    Умирая, Кэрри, "способная разжигать пожары, срывать электрические провода, убивать буквально усилием мысли, ...даже не могла сама перевернуться" на спину. Погибающим же в огне людям она представлялась Всесильным Злом. Корни зла сокрыты в нас, но мы упорно ищем его в ком-то вовне.

    Одну из своих книг Кинг назвал просто по имени главного персонажа, пса - "Куджо". Один из переводчиков "сделал" ей другое название - "Бешенство". И всего-то сюжета: бешенство огромного сенбернара приводит к гибели четырёх человек (один из них - маленький ребёнок). Почему так произошло? "Что это, Божий суд?... И за что?.." - задаётся вопросами измученная женщина, третьи сутки заточённая вместе с четырёхлетним сыном в раскалённом от летней жары автомобиле, около которого дежурит обезумевший пёс. Хотя ответ, казалось бы, ей должен быть очевиден. Ее собственная супружеская измена не далее как накануне страшным прессом обрушилась на их семью.

    Мы часто задаемся этим излюбленным вопросом: "За что?" Но будем честны сами с собой: всегда есть - ЗА ЧТО. И если бы за всё, что творим, мы получали бы то, что заслужили - все наши нынешние страдания и невзгоды, заодно с землёй и с небом показались бы нам с овчинку. И наш грех обрушивается не только на нас, но и на наших близких, и на самых беззащитных, и на самых маленьких...

    "За что?" Да в том-то и дело, что непосредственно - ни за что! "Равви! кто согрешил, он или родители его, что родился слепым?"... - "Не согрешил ни он, ни родители его, но чтобы на нём явились дела Божии" (Евангелие от Иоанна 9:2-3). Но дела Божьи, слава Его, совершаясь над нами, могут оказаться для нас тяжелейшим испытанием (Иов испытал это на себе сполна).

    Донна Трентон видит перед собой сквозь окно автомобиля ужасного монстра, который гипнотизирует её, в глазах которого она читает хладнокровный и бесстрастный приговор себе и своему сыну. Чудовище не уйдёт, пока не добьётся своего. В отчаянии и маленький Тэд. "Слова от Монстров", которые написал ему папа, чтобы мальчик не боялся оставаться ночью один в темноте - не действуют! И они с мамой одни рядом с чудовищем из ночных кошмаров. "Я его ненавижу, - говорит он. - Хочу, чтобы он сдох". А Куджо наблюдает за ними через лобовое стекло, и Донне кажется, что она отчётливо слышит его мысли: "Я до вас доберусь, крошки мои..."

    Но вот писатель делает то, что в его власти - помогает нам увидеть мир глазами пса. И в этом взгляде - мучение и боль: "...болезнь разрушала его нервную систему, как степной пожар, и уничтожала его привычные мысли и ощущения...". В бреду Куджо кажется, что он нашёл виновника всего случившегося с ним зла. Эта Женщина за стеклом автомобиля смотрит на него и словно говорит: ""Да, да. Это я заставила тебя заболеть. Я сделала тебе больно. Я загнала тебе боль в голову, и в лапы, и в мышцы". О, убить её, убить!.."

    Сразу же после грехопадения в Эдеме первые люди спешно сделали себе одежду, чтобы прикрыть наготу. От стыда? Скорее - от страха. Обнажённость - в гораздо большей степени знак БЕЗЗАЩИТНОСТИ, чем чувственности. Теперь, когда был нарушен один запрет, каждый мог ожидать от каждого чего угодно. Так возник тот самый экзистенциальный барьер между "мной" и "другим", который замыкает нас в тюрьму нашей собственной личности (Фёдор Михайлович, здравствуйте! везёт же нам сегодня на встречи!). И именно это одиночество в себе и порождает чудовищ.

    "Монстр" Куджо оказывается несчастным, страдающим существом, обезумевшим от муки - к тому же расплачивающимся не за свою, а за НАШУ греховность. Две пары глаз смотрят друг на друга, и видят каждый - чудовищного Врага. Это - болезнь, наваждение, рок. И кто в этом виноват?

    Каждый. Мы все - СОВОКУПНО. И, может быть, никто - в данной конкретной ситуации. Мир таков, каковы мы, живущие в нём. Мир идёт своими путями, и грех убивает и уничтожает не только тех, кто непосредственно его совершает. И здесь не помочь заклинаниями, чем бы они ни были - психологическим приёмом для успокоения, или реальной попыткой повелевать сущностями мира. Здесь нужны иные Слова.

    Жизнь - не сказка. Она страшнее и честнее. Чудовищна гибель в зубах бешеного зверя. Чудовищна смерть ребёнка от изнеможения и жажды в запертом автомобильном салоне. Но в мире, не знающем любви, всё заканчивается смертью ("...Думаете ли, что те восемнадцать человек, на которых упала башня Силоамская и побила их, виновнее были всех, живущих в Иерусалиме? Нет, говорю вам, но, если не покаетесь, все так же погибнете". - Евангелие от Луки 13:4-5). И наоборот, для тех, кто подвластен любви, со смертью всё только НАЧИНАЕТСЯ.

    И тут на смену вечному вопросу "КТО ВИНОВАТ?" приходит другой, не менее вечный: "ЧТО ДЕЛАТЬ?" Можно ли что-то изменить в ситуации, из которой нет выхода?

    Из всех людей, кто встретился с Куджо после того, как он взбесился, уцелел только один. Мальчик Бретт, его хозяин. Он искал пса рано утром, перед тем, как уехать с мамой к родственникам. Куджо вышел к нему навстречу, уже в кошмарном состоянии; "То, что он видел, было двуногим монстром... В голове его тупо вращались мысли об убийстве". Но убийство не состоялось - и вот причина. "...Монстр заговорил, и Куджо узнал его голос. Это же Мальчик, его Мальчик, который никогда не обижал его. Он всё ещё любил Мальчика и готов был умереть за него. Одного звука его голоса осталось достаточно, чтобы образы убийства растаяли..."

    Добавить тут нечего. "... всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит" (1-е послание к Коринфянам 13:7).

    Главное, что остаётся после этой книги - чувство сострадания. Ко всем. Больше всего - к Куджо (финальные слова романа: "...есть и у собак свой рай, и он ушёл туда" - это о нём; или - о... Кэрри Уайт?...). И ещё к маленькому кролику, которого пёс загнал в маленькую пещеру, в которой его и укусила бешеная летучая мышь: "Кролик не смог выбраться и умер медленной мучительной смертью. Его кости... смешались с костями других маленьких животных, имевших несчастье попасть туда". И к маленькому Тэду, умершему точно так же - так и не сумевшему выбраться из замкнутого пространства запертого автомобильного салона...

    И ещё - ощущение надежды, восходящее над всей этой безнадёгой. Пока ещё - только ощущение. Это книга - о повседневности совершающегося суда. О том, как на суд не приходят, - Кинг рассказывает в других своих романах.

7

"А давай, у нас с самого начала был пулемёт..."
Из детской игры

    Добавлю в мёд должную порцию дёгтя. Не для того, чтобы заакцентировать внимание на слабых сторонах художественной манеры Стивена Кинга, но чтобы отметить одну важную особенность его творчества, которая может показаться весьма неожиданной.

    При всей глубине и мастерстве "Куджо", впечатление от романа немного смазывает пара излишних деталей - этакого мистического контекста, который автор решил также придать своему повествованию. Один мальчик, Тэд, незадолго до ужасных событий начинает видеть в своём шкафу поселившегося там монстра (и до конца не ясно, игра это его воображения или...); другой, Бретт, находясь вдали от дома, во сне комментирует происходящее с Куджо, когда тот терзает людей. Всё это кажется не просто необязательным - совершенно НЕНУЖНЫМ в столь сильном тексте. Возможно, сыграли роль некие американские стереотипы о том, что должна содержать в себе "захватывающая книга". Впрочем, когда у Кинга дело доходит до мистики...

    Вот вам и парадокс. Стивен Кинг при ближайшем рассмотрении ПРАКТИЧЕСКИ НЕ УМЕЕТ писать мистику. Ну, ещё паранормальные способности придать герою - получается. Но вот как начинаются события из области сверхъестественного - пиши пропало. И в то же время отставить всё это Кинг как-то не решается. Порой к мистическим сценам автор прибегает как к палочке-выручалочке, когда вдруг обнаруживает, что совершенно не знает, как ему выбраться из того лабиринта, который он в порыве вдохновения выстроил. В таких случаях на сцену, по-стариковски попыхивая, выползает древний, как литература, божок из машинки (пишущей), развязывает зараз все узлы и распутывает нити. Беда в том, что это обычно не вытягивает книгу, а вовсе даже оказывает ей медвежью услугу.

    Есть у Кинга книги, начатые им за здравие - да ещё какое! - а законченные... нет, не за упокой даже; вообще НИКАК законченные.

    Взять хотя бы "Необходимые вещи". Огромный психологический роман, полный весьма точных и неожиданных наблюдений и выводов. В небольшой городок эдак традиционно для всё той же литературы является дьявол и открывает магазинчик. И торгует в нём... кумирами; они же идолы, истуканы... Нет, не статуями древних божеств, а теми вещами, о которых тайно мечтают жители городка. Из разряда "за это можно всё отдать". Кому - фотографию бейсболиста с личным автографом, кому - дивную удочку, о которой мечталось полжизни, кому - люстру, что висела в доме в детстве. А взамен - просьба о какой-нибудь небольшой услуге... Будем уточнять, что произошло в результате с городом?

    Но в конце-то дьявол должен быть побеждён! А как? И вот - сцена, заимствованная из плохой "фэнтези". Шериф, выступающий вперёд с ярким лучом, бьющим из его ладони. Отступающий в растерянности служитель ада. Улетающие из его чемодана на свободу (а куда лететь-то?..) души тех, кого он успел загубить... Может, такие способы хороши для побед над троллями, драконами, янтарными принцами и прочими бабайками: взмахнул рунным посохом, и готово. Но для дьявола и его подручных такой экзорцизм вообще-то слабоват. И души они грузят не в чемоданы, а сразу доставляют прямым назначением...

    Да, бывает такое с Кингом. Изначальное Зло в очередной раз превращается в чудо-юдо местного значения, а скрутить его после этого - дело техники рукопашного боя. Или приходит очередной Пан Лесник и благополучно прогоняет всех посторонних из леса.

    Порой это губит не только финал, но и всю книгу. Чтобы завершить всё на таинственной ноте, нити этой "таинственности" писатель начинает тащить через всё произведение в самое начало, чем благополучно всё гробит окончательно.

    Повторюсь: я меньше всего желаю устраивать Стивену Кингу разнос. Просто хочу обратить внимание на ложность ещё одной общепринятой аксиомы: "Кинг - мастер мистического триллера". Триллера - ладно, но "мистического" - точно не мастер. Ну, немного, для завязки сюжета и там, где логика повествования требует - ещё можно. Но не больше. Не стоит. Кингу - не стоит. Честное слово.

8

Ты скрыл её от меня, благонамеренный, сытый учитель?
Но я открыл её сам!..

Нерон (Э.Радзинский, "Театр времён Нерона и Сенеки"

Что, сынок? Вон куда воля-то ведёт!
Кабанова (А.Островский, "Гроза")

    Впрочем, и совсем без мистики получается прекрасно. В одном из кинговских циклов ("Несхожие сезоны") очень удачно объедининены две повести, в которых нет ни малейших намёков на что-нибудь сверхъестественное и паранормальное. Это "Рита Хейуорт и спасение из Шоушенка" и "Способный ученик". Очень удачно соединение. Потому что это два произведения о СВОБОДЕ. Нет, не так. Два произведения о ДВУХ РАЗНЫХ СВОБОДАХ.

    И снова - "Ученик" может показаться большим соблазном. Мальчик-подросток Тодд, узнав, что старик-сосед есть никто иной, как нацистский преступник, принуждает того страхом разоблачения... рассказывать ему, Тодду, о казнях и пытках, газовых камерах и абажурах из человеческой кожи. Паренёк от всех этих пикантных тем "прямо балдеет... В смысле ловит кайф. Получает удовольствие". И кто же из них большее чудовище: скрывающийся от возмездия нераскаявшийся палач, или этот юный бесчувственный изувер? Пройдёт полгода - и малыш заставит старика, чтобы тот ему на удовольствие маршировал по комнате в фашистском мундире...

    Ну, и что здесь хорошего? В чём здесь художественная правда, скажите на милость? В том, что дети изначально жестоки? В том, что каждый из нас - садист? В поистине ужасном финале? Когда через несколько лет старик умирает и вся история с мальчиком становится известной, Тодд (уже юноша) расстреливает из винтовки своего бывшего школьного воспитателя, а потом занимает позицию около шоссе и пять часов (пока его не "снимет" снайпер) ведёт огонь по проезжающим автомобилям. Но это не просто акт отчаяния. Когда Тодд совершил первое убийство, "ему вдруг стало так хорошо, как не было много-много месяцев, а то и лет... его лицо, ещё минуту назад совершенно неживое, озарила какая-то первобытная радость... "Я властелин мира!" - выкрикнул он в высокое прозрачное небо и вскинул над головой винтовку обеими руками". Такой видит автор духовную свободу? Такой пример даёт юным, неокрепшим душам?

    Если мы задаёмся такими вопросами - боюсь, что причина их в нас самих: мы "по-соцреалистически" слишком буквально воспринимаем постулат о том, что литература - это "учебник жизни"; мы совершенно неоправданно отождествляем мысли и чувства автора и его персонажей. Стивен Кинг пишет о ТОМ, ЧТО ЕСТЬ на самом деле. Не всегда это выходит на уровень патологии, но в жизни это есть. И наша традиция учить детей ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО на положительных примерах на самом деле даёт трещину. Ребёнок вырастает и вдруг обнаруживает, что в жизни много того, о чём ему не рассказывали. И что делать с этим - он не знает. Вот тогда-то и рождается убеждение, что к этому, чёрному и запретному, всё и сводится - "всё в нас - от обезьяны", "либидо в основе всего" etс.

    Кинг не считает нужным молчать о чёрных сторонах нашей жизни. Их немало - побольше, чем мы привыкли обычно считать. Грехопадение первого человека пустило в каждом из нас широчайшие корни. В ком из нас не живёт садист и палач - пусть старательно загнанный, оттеснённый куда-то вглубь?.. Рано или поздно мы его в себе обнаруживаем. И приходится решать не очень-то простую проблемку: что нам с этим знанием делать? Именно ответу на этот вопрос, на мой взгляд, и посвящена повесть. "Способный ученик" ведёт к очень важному (и верному) выводу. Да, в нас "варится" немало ужасного. Да, мы зависим в жизни от многого, и отсутствие родительского внимания в сумме с размытыми безразличием общественных моральных критериев воспитывают из детей монстров. Но это вовсе не означает, что сами монстры не ответственны за то, что стали такими. Потому что каждый из нас делает окончательный выбор пути ТОЛЬКО по своей собственной воле.

    Как сделал его Тодд - и получил, что хотел, к чему стремился. Страшную свободу повелителя судеб. Кто-то, не помню, сказал: "Наша жизнь зависит от двух вещей: от воли Божьей и от снайпера на крыше соседнего дома". Кинг эту метафору реализовал буквально, хоть и далеко не первым. Собственно говоря, именно это чудовищное представление о свободе и легло в основу Первого Соблазна: "Будете, как боги..." Расплатой же за эту "свободу-беспредел" стала смерть абсолютная - и духовная, и физическая. Тодд испытал это на себе в полной мере.

    Впрочем, само слово "свобода" (в значении английского "freedom") здесь не подходит. Уместнее другое русское понятие - "воля", кровавая и безграничная. Та, о которой писал великий бунтарь Емеля Пугачёв в своём "царском манифесте": "Дам вам всем волю... и живите, как звери лесные". И кто нам виноват, если именно этот идеал мы для себя выбираем?

    Благополучный мальчик Тодд страстно искал в своём чистеньком мире немножко дерьма для утончённости удовольствия. Энди Дюфресн, просидевший в тюрьме Шоушенк двадцать семь лет за убийство, которого он не совершал, "прошёл через дерьмо и вышел чистым". Вот вам и власть обстоятельств... Связали, скрутили, осудили, посадили - а человек ощущает себя свободным. И хоть ты что делай!

    Свобода - это внутреннее состояние; мысль не новая. Да и Шоушенку с его "скромными завтраками, состоящими из овсянки, яичницы-болтуньи и жирного бекона" далеко до Гулага. Впрочем, и Энди Дюфресн - не Иван Денисович. Ему мало ОЩУЩАТЬ себя свободным - он задумывает побег. Причём не только ради себя. Для него это такое же СЛУЖЕНИЕ, как и многолетняя работа в тюремной библиотеке. Потому что справедливость должна побеждать, и людям в бессрочном заточении очень важно знать это. Им жизненно необходима прививка подлинной свободы. "Я привык к своей несвободе, - признаётся Рэд, собрат Энди по пожизненному заключению, когда тот заводит речь о "мире за стеной". - Там... просто непонятно, с чего начать... у меня нет даже диплома высшей школы". - "Не бумажка создаёт человека, - спокойно отвечает Энди. - И не тюрьма его уничтожает". Но это слова. Дюфресн действует. Он знает, что не совершал преступления, за которое был осуждён судом человеческим - и этого ему достаточно, чтобы реализовать собственную свободу. Десятилетиями (!) он долбит стенку камеры и в конце концов проходит через неё. Не чтобы мстить кому-то. А чтобы реализовать своё моральное право невиновного человека быть свободным.

    Такие вот две свободы - у Тодда и у Энди. И какая из них строится на любви и смирении, а какая на рабстве греху; какая подлинно освобождает, а какая связывает по рукам и ногам; какая из этих свобод ближе и дороже автору; какую из них выберет для себя читатель, - пусть он сам всё это и решает.

9

"...так кто же может спастись?"
А Иисус, воззрев, сказал им:
"человекам это невозможно..."

Евангелие от Матфея 19:25-26

    Но, задавшись вопросом о свободе и несвободе, прослеживая пути, которыми они ведут - неизбежно оказываешься лицом к лицу с проблемой погибели и спасения.

    Интересно: эта, уже очевидная, евангельская проповедь содержится обычно (хотя есть исключения) у Кинга не в тех книгах, где он использует ЯВНЫЕ библейские реминисценции. В уже упомянутых "Необходимых вещах" анатомия соблазна, падения, увязания в грехе, погибели - изображена детально и блестяще. Со спасением же возникли трудности. Поэтому возьмём что-нибудь другое. "Лангольеров", например.

    Сразу оговорюсь: об этом романе можно написать огромное исследование. Поэтому я даже пытаться не буду охватить все вопросы, которые он задаёт нам и ответы на которые помогает искать. Прослежу лишь за самым очевидным.

    Самолёт пролетел через дыру во времени - и оказался в прошлом. Вместе с пассажирами - с теми, кто в момент "перехода" спали. Остальные просто исчезли, стали небытием. Проснувшиеся же - оказались ПОСРЕДИ небытия. Вокруг - пустой мир, в котором ничего не происходит. Мир, покинутый жизнью. Прошлое оказалось не таким, как в большинстве фантастических рассказок. Прошлое - это то, чего уже нет. Жизнь ушла отсюда, ибо существует она только в краткий миг НАСТОЯЩЕГО.

    Именно в реальности НАСТОЯЩЕГО призывает нас жить слово Божье, но мы упорно не хотим расставаться с прошлым. Оно представляется нам "золотым веком", мы впадаем в ностальгию и страстно желаем "всё вернуть назад": большевиков с дешёвой колбасой и бесплатной медициной; монархию с патриархальным укладом и классовой гармонией; средние века с рыцарством и романтикой... О том, как всё было НА САМОМ ДЕЛЕ - не помним, не знаем, да и знать не хотим; а каким оно будет, если всё же удастся протащить его в настоящее - нам не привидится и в кошмарном сне. (Другая крайность - жизнь "ради будущего", которое "светло и прекрасно", за которое можно всё отдать - ничем не лучше, поскольку также химера, иллюзия). И вот в метаниях от милого прошлого к великому будущему вдруг замечаем, что не успели жить в настоящем; что жизнь прошла среди химер, безжизненных, обманчивых теней...

    Не в этом ли суть вечной муки - в прикованности к собственному прошлому, к своим иллюзиям, к ирреальному миру собственных представлений, населённому чудовищами? К тому самому сумрачному бытию нашего подсознания, которое крепко держит нас ещё при жизни, заслоняя собой реальность настоящего.

    "Простите, но это же... фрейдизм?" - "А что? Разве Фрейд неправ?" - "Ну, знаете ли!.. Он же утверждал..." - Стоп-стоп. Давайте разграничим две "составных части" фрейдизма: то, что открыл, обобщая факты, Фрейд-врач; и то, что наворочал, пытаясь их осмыслить, Фрейд-философ. И если второе - действительно одно из весьма соблазнительных и опасных учений в истории человеческой мысли, то первое - эмпирически полученное и систематизированное знание. Важно только понять, к чему оно относится, что описывает. Фрейд-философ считал, что всю нашу духовную жизнь. На это есть много обоснованных возражений. В том-то и дело, что Фрейд гениально осмыслил - но не норму, а ПАТОЛОГИЮ; не "духовную жизнь", а бездуховность; не свободу человеческого поведения, а подчинённость её греху. Он исследовал и описал механизм наследования и действия в нас ГРЕХОПАДЕНИЯ. Истина делает нас свободными (Евангелие от Иоанна 8:32), и реализуем свободу мы каждый по-своему, раскрываясь как личности. Грех же, порабощая нас, делает это на редкость однообразно, стандартизирует нас, делает предсказуемыми и легко описываемыми.

    На примере Крейга Туми Кинг это и прослеживает. По всему, как ни посмотри, Крейг - жертва обстоятельств. Автор находит для него очень точный образ: глубоководная рыба, поднятая с глубин, разлетается в клочья от своего внутреннего давления. Это страшное давление накачано в него матерью-алкоголичкой, издевавшейся над сыном-подростком, и отцом, который с младенчества требовал от мальчика жизненной активности в каждое мгновение жизни. Если человек не занят делом, не ведёт себя КАК ДОЛЖНО, а просто "носится", бессмысленно и бесцельно - тогда, объяснял сыну Роджер Туми, за ним придут чудовища с острыми зубами, лангольеры, и пощады от них не жди. Эта "накачка" и определяет всю жизнь Крейга. Он ненавидит собственное внутреннее давление, хочет с ним покончить (и, казалось бы, уже сделал для этого всё) - но продолжает жить по логике, диктуемой словами мёртвого отца. Прошлое тяготеет над ним властно, и освободиться от этой власти он не может.

    С Туми говорят голоса. Но совсем не те, что слышала св. Жанна д'Арк. Это, голосами его родителей, говорит с ним нежить, таящаяся в его подсознании. Она и толкает его на убийства, и сводит с ума. Крейг сам жаждет и ищет смерти; ищет и панически боится одновременно. Он спокойно убивает других: не только потому, что дорога ему только его собственная жизнь, но и потому, что совершенно не ценит ни своё, ни чьё бы то ни было существование.

    Но может ли отвечать человек за те поступки, которые он совершил, движимый собственной несвободой? Ответственен ли человек за совершённое в момент безумия? Зависит ли что-то в жизни Крейга от его желаний, его воли, от него самого? Что может он сделать c собственными оковами?..

    Разорвать их. Перешагнуть через себя, навстречу другим. Если ты не пытаешься сделать этого, если ты так и остаёшься в ночных глубинах своего "я", в тёмной бездне прошлого - ты сам сделал свой выбор. И прошлое уничтожит тебя. Если человек упорно ждёт, что в конце концов его настигнут лангольеры - лангольеры рано или поздно придут... "Там будет плач и скрежет зубов" (Евангелие от Матфея 24:51).

    Объектом веры Туми избрал лишь лангольеров; а верящему в смерть не найти опоры, чтобы выбраться к жизни. Крейг уже при жизни - в аду. Его терзает и мучает внутреннее страдание, отказаться от которого он не смеет и не хочет. Он раздираем страхом, через который ему страшно переступить. Он жаждет смерти - и чувствует, что и смерть не принесёт облегчения. Он в безвыходной ловушке - потому, что он сам не желает увидеть выход.

    Чудовища, пожирающие мироздание, разорвали Крейга Туми на части. Заслуженная расплата? Да. Но далеко не только. Скорее - трагическая беда отлучённости от Бога, от других, от любви. Ведь если говорить о расплате... Расплату заслужили все. У каждого из нас наше прошлое хранит немало "скелетов в шкафу". И сколько бы мы с тех пор не совершили добродетельных и жертвенных поступков - прошлое следует за нами, как ад за всадником на бледном коне (Откровение 6:8). Хорошего в тебе было больше или плохого, "увиливал от работы" ты или нет: когда пришли лангольеры - куда денешься?

    В небо. Уйти в него. Прожечь дыру во времени и пространстве, пройти сияющим входом - туда, где нет прошлого, нет времени, нет смерти, нет чудовищ. Но КТО сможет пройти этой дверью и уцелеть? "ибо есть ли какая плоть, которая слышала бы глас Бога живаго, говорящего из среды огня, ... и осталась жива?" (Второзаконие 5:26)

    Чудом успевший взлететь "Боинг" отправляется на поиски дыры во времени, чтобы попытаться пройти через неё в обратном направлении. Если это не удастся - не спасёт ничего. Мир прошлого уже сожран лангольерами, и единственное, что может ожидать каждого из пока ещё уцелевших людей - это вечное падение в черную и бездонную пустоту. Но и найти дыру ещё не значит спастись. Пролететь через неё может только спящий, глубоко беспомощный. Однако ВСЕ уснуть не могут. Кто-то должен провести самолёт в небесные ворота. Заплатив за это жизнью. Кто-то должен умереть - один за всех.

    И дело даже не в самопожертвовании - по крайней мере, не только в нём. Ник Хопуэлл - агент-диверсант, "работавший" в Индии, Китае, Палестине, убивавший по долгу службы и готовый к тому, что когда-то убьют и его. Готовность пожертвовать собственной жизнью для него - всего лишь профессиональное свойство. Готовность к жертве тоже может быть ПРОГРАММОЙ, заложенной в человека. Но в том-то и дело, что Ник уже сделал свой свободный выбор: он отказался служить своему прошлому, отверг притязания кого бы то ни было на свою жизнь, принял решение подать в отставку. И, выбрав жизнь, он тут же отдаёт её. Не по долгу - а за други своя.

    Ник воспринимает эту возможность как вручённое ему сокровище. Бог призвал его - и Ник радостно и СВОБОДНО откликнулся на этот зов. Близящаяся-надвигающаяся-уже надвинувшаяся смерть охватывает его не мукой агонии, а восторгом светлого экстаза - так знакомого нам по Житиям святых.

    А шестеро уцелевших, выкупленные жизнью, отданной за них, попадают в будущее. И уже оттуда вновь оказываются в настоящем - из БУДУЩЕГО, которому теперь они принадлежат.

(В какой-то книжке я уже об этом читал...)

    Нет, Кинг не подменяет "в художественных целях" самопожертвование Богочеловека человеческим самопожертвованием. Речь идёт не о повторе и не о "равноценной замене" Голгофской Жертвы, а о со-причастности человеческой жизни Бытию Божьему. О том, к чему мы и призваны: принять на себя "иго" (Евангелие от Матфея 11:29) - то есть двойное ярмо, в которое уже впрягся Христос. О том кресте, который дан каждому свой.

    Потому что говорить об отношениях человека и Бога невозможно вне темы Креста.

10

...не знаете, чего просите.
Евангелие от Марка 10:38

    Роман "Мёртвая зона" написан в 1979 году и был, по-моему, первым произведением Кинга, переведённым на русский язык. Его опубликовала "Иностранка", и заговорили о книге сразу - ещё бы, роман об экстрасенсе. Прочёл его тогда на одном дыхании. Не понял только одного: причём здесь "экстрасенс"?..

    Джон Смит (трудно придумать имя БОЛЕЕ ОБЫЧНОЕ - всё равно, что в России Вова Иванов), пережив автомобильную катастрофу и пролежав в коме четыре с половиной года, действительно обрёл способности (впрочем, они проявлялись у него и раньше), которые мы называем "экстрасенсорными". Он читает мысли человека, которого держит за руку, по фотографии способен найти человека, по предмету - определить судьбу его хозяина. Может порой и предвидеть будущее: но не как абсолютную данность, а как потенцию, наибольшую вероятность.

    Однако многочисленные якобы обладатели якобы способностей афишируют их на каждом углу, провозглашая себя повелителями инфернальных сил, а то и ещё круче... Джонни, по сути, мечтает об одном: чтобы его оставили в покое; он хочет лишиться того, что так непрошено приобрёл.

    Кто же он, Джон Смит? Кинг приводит прямые сравнения.

    Мальчик на катке (в прологе к роману), вызывающий в памяти одну из множества крохотных фигурок, затерявшихся посреди необъятного мира, с полотен Питера Брейгеля...

    Джекил и Хайд, "два в одном", чудовищно совмещённые несовместимости...

    Шалтай-Болтай (Хампти-Дампти в буквальной транслитерации), который разбился на части, и вся королевская (президентская ets) рать не в силах ничего исправить...

    Рип Ван Винкль, потерявшийся из своего времени и так и не нашедший себя в неожиданно наставшем будущем...

    Его молят о помощи, не желая замечать, каково ему, что происходит с ним.

    Его сторонятся и избегают в страхе, что он считает то, что мы старательно хороним или прячем подальше в собственной душе.

    Что же несёт в мир Джонни? Добро или зло? И если людям тяжело от этого, - то разве "легко" и есть "лучше"?..

    Велик соблазн провозгласить способности Смита даром Божьим, а его самого - пророком, посланником... Но Джонни ужасается этому "дару", который с самого начала становится, пусть косвенно, причиной смерти его матери. "Какую силу дал тебе Господь, Джонни", - эти предсмертные мамины слова он вспоминает чуть ли не с яростью.

    "Ну да, конечно, Господь Бог неподражаем. Он вышиб меня через ветровое стекло такси, я сломал ноги и пролежал почти пять лет в коме... Моя девушка вышла замуж... Стоит мне пробыть на ногах два часа подряд, и уже ощущение такое, будто кто-то взял огромную спицу и вогнал её мне в пятку до самого паха. Господь Бог - просто шутник. Большой шутник..."

    Но это ещё не все, что ждёт Смита. Ему предстоит нечто, куда более тяжёлое. Прикасаясь к другим людям и к принадлежащим им вещам, он будет страдать и умирать с каждым, кто страдал и умер; переживать ощущения, мысли и чувства убийцы и насильника; понимать того, кого понять невозможно, немыслимо; чувствовать жгучую вину за каждого, кто погиб, не поверив его предупреждениям... Болеть болью всего мира. И получать за это от людей страх и ненависть, обвинения в том, что это он подстроил пожар, им предвиденный, что это он - убийца.

    Такой груз неподъёмен для человека. Джонни бежит от него. "Разве он не заслужил самого обыкновенного уединения? Разве он не имеет права... на обыкновенную жизнь?" И когда приходит время совершить то, ради чего он получил свою способность, юноша (почти превратившийся в старика под неимоверной тяжестью своего дара) сопротивляется до последнего. И всё же делает выбор.

    Остановить Грега Стилсона. Рассказ о жизни этого садиста, бандита и паяца, рвущегося в президенты США, напоминает другое жизнеописание, из русской литературы - из соловьёвских "Трёх разговоров" . Да, жизнеописание антихриста. По земле уверенной поступью шагает враг - не вынырнувший из инфернальных адских глубин, а плоть от плоти своего поколения, своего времени. Человек, лучше других почувствовавший, чем живёт и к чему стремится мир в массе своей.

(Лет десять назад, с появлением на политической сцене России некоего деятеля, читателей Кинга сотрясла дрожь УЗНАВАНИЯ. Это пришёл Стилсон со своими "горячими сосисками". Какие-то вещи предугаданы автором "Мёртвой зоны" до деталей. Опасение, что этот персонаж БУДЕТ Президентом, возвращается порой и сегодня. Правда, судя по событиям 1999 года, в Центризбиркоме России тоже читали "Мёртвую зону" - во всяком случае, в ситуации, абсолютно идентичной с описанной в романе, эта организация проявила крайнюю решительность.)

    Стилсон уничтожит всю планету, если не будет остановлен. И посильно это лишь Джонни Смиту. Причём сделав это, невозможно уцелеть, не сжечь себя в нечеловеческом перенапряжении сил.

    И, решившись, Джонни, ранее с боязнью и неприятием относившийся к странной религиозности матери, вдруг ощущает свою муку и обречённость всё же ДАРОМ. Даром, который послан ему не только для того, чтобы он совершил нечто ради других, но и ради него самого.

    Бог обрекает Джона Смита на страдание и жертву - потому что делится с ним самым великим и сокровенным - Своим крестом. Так когда-то Он, небесный Отец, разделил с Авраамом - Своим другом (Послание Иакова 2:23) - весь ужас отдания в жертву единородного сына... И Джонни, как и Авраам, в конце концов принимает и соглашается с этим страшным и спасающим даром.

    Что к этому добавить? Разве слова самого Джонни из его предсмертного письма любимой женщине - единственные "высокие" слова, которые он себе позволил:

"Каждый делает, что в его силах, и делать это надо как можно лучше... не всегда получается, но надо стараться... Нет на свете такого, чего нельзя обрести вновь".

    В этих фразах - осознание смысла жизни, непостижимого и вместе с тем очень простого. В них - отрицание смерти и преодоление страдания любовью. В этих словах дышит неназванный Божий Дух.

11

Бог жесток.
Стивен Кинг. "Безнадёга"

...но любовь из них больше.
1-е послание Коринфянам 13:13

    Семнадцать лет спустя Кинг напишет роман, в котором заговорит о Боге прямым текстом.

    "Безнадёгу" надо читать. Нет, не так. Её нужно пережить, то на одной, то на другой странице узнавая изображаемое: да, это именно так, это было со мной... Хотя книга, казалось бы, вся замешана исключительно на мистике, - ужас, её переполняющий, до жути реален. Читая рассказ Апокалипсиса об отворившемся кладезе бездны и о выходящем из него Аваддоне во главе полчищ чудовищной саранчи (Откровение 9:1-11) - воспринимали ли мы его не как символ и иносказание, а как жуткую реальность? Но вот, волей автора, свершилось: колодец оказался открыт до срока, Тэк ("скорее болезнь, нежели дух или даже демон") вывел за собой мириады кан тахов, смерть и разрушение оказались самыми что ни на есть реальными. Впрочем, чем можно ужаснуть мир, научившийся спокойно говорить об Освенциме и Гулаге, Хиросиме и Вьетнаме, Афганистане и Чечне?

    На мой взгляд, многое из того, что Кинг нащупывал и разрабатывал в других своих книгах, соединилось в "Безнадёге" воедино.

    Мы вновь видим, как посреди мук и страдания прорастает осознание осмысленности происходящего, чувство Присутствия рядом с собой Кого-то, Кто не оставляет нас и в эпицентре боли.

    Это книга и о том, что за всё приходится платить по счетам, даже если получил отсрочку. И надо пройти через эту неизбежность расплаты И ПРИНЯТЬ ЕЁ, чтобы вдруг ощутить, что отпущен, и ОТПУЩЕН ДОСРОЧНО.

    Над страницами "Безнадёги" мы снова ощущаем: Мамми, монстр из детских страхов, упорно идёт за нами; и если мы не будем бежать, ковылять, ползти ВПЕРЁД - настигнет. Самое страшное зло - не демон, выходящий из бездны, а демон, которому мы позволяем поселиться в нас. Просто позволяем: не требуется делать активное зло, достаточно лишь НЕ СДЕЛАТЬ то, что необходимо. Если мы просто стоим на месте, то становимся лёгкой добычей для Мамми, и Тэк входит в наши сердца.

    Но всё это - не центральные темы повествования. Стивен Кинг идёт дальше. Он "всего лишь" задаётся вопросом: КТО ЕСТЬ БОГ? Каков Господь, если отношения с ним таковы?

    И ответ даёт почти сразу: БОГ ЖЕСТОК.

    Это утверждение, повторяющееся в романе раз за разом, может показаться кощунственным. Современный мир выработал для себя "облегчённые" варианты христианства. Одни верят в улыбчивого и добродушного Христа, который конечно же, всех давно простил и теперь обоими руками осыпает прибегающих к Нему... не дарами даже - подарками. "Бог любит нас!" - о какой жестокости может вообще идти речь?.. Другие поклоняются суровому и грозному "разгневанному Богу" (вспомните мать Кэрри Уайт) - но громогласно называют объект своего поклонения "справедливым" и даже "неизреченно милостивым". Да, Кинг бросает вызов многому и многим.

    А ведь в утверждении о жестокости Бога нет крамолы. Восточное богословие знакомо с апофатическим методом. Одно из его следствий - в том, что НЕВЫРАЗИМОГО Бога можно, в принципе, определить через ЛЮБОЙ термин - потому что ВСЕ определения не соответствуют Его Сущности. "Бог тебя любит", - начинаем мы рассказывать подошедшей к нам беспризорной девочке. И говорим ей ложь. Потому что она знает, что "любовь" - это когда пьяный взрослый затаскивает тебя в кусты... Поэтому определение "Бог жесток к тебе" - ничем не хуже. Ведь жесток же хирург, режущий тело беспомощного человека, привязанного к операционному столу. И если у него пропадёт эта жестокость, уйдёт решительность действий, задрожат от жалости руки - пациенту не позавидуешь.

    Бог жесток - и разговор сразу переходит на иной уровень. Не нужно долго искать объяснений тому, почему же любящий Господь поступает так... или допускает такое... Эта фраза с самого начала обезоруживает Ивана Карамазова с его обличительным пафосом. Бог жесток, но нам придётся принять Его и таким. Ибо эта жестокость - единственное, что не даёт миру оказаться захлёстнутым волной беспросветного зла. Переход человека от безверия к вере - это безоговорочное признание существования Бога и принятие Его власти над собой, вне зависимости от того, как в данный момент этот человек представляет себе Господа. После этого первого шага нам предстоит ещё множество открытий. Мы узнаем, что нередко есть подвиг, больший, чем пожертвовать собой. "Ты знаешь, как жесток может быть твой Бог, Дэвид? Как фантастически жесток?.. Иногда Он заставляет нас жить". Если мы не прошли через это суровое понимание - удастся ли нам во всей полноте воспринять сказанное в 1-м послании Иоанна 4:8?

    И снова, как и в "Мёртвой зоне", Стивен Кинг со всей ясностью показывает, как сочетаются, сливаясь воедино, Божье предопределение и наша свобода. Джонни (!) Маринвилл ощутит решение этой дилеммы внутри себя, когда Бог прикоснётся к нему, чтобы открыть Свою волю (мальчик Дэвид называет такие прикосновения "богобомбами"). Он понимает, что абсолютно свободен в выборе - но сделает лишь единственно возможный и правильный.

    Бог был волен избрать Себе любой народ - но избрал тот, которому Сам же дал имя "Израиль" - "Богоборец" (Бытие 32:28). И сурова была судьба этого народа под родительским присмотром Господа. Не потому ли, что именно этот народ наиболее отчаянно нуждался в спасении?.. И когда Господь поручает пожертвовать собой ради всех остальных Маринвиллу, чьё прошлое - непрерывное пребывание в пороке и активном безверии, не спасение ли приходит к Джонни? Приходит, хотя он и не думает об этом в нечеловеческой последней схватке. И у него не возникает больше желания выставить Богу счёт. Маринвилл принимает Его безоговорочно - в Его невероятной жестокости, которая и оказывается спасительным пламенем безграничной любви.

12

И свет во тьме светит...
Евангелие от Иоанна 1:5

    Прозвучит неожиданно, но порой именно у христиан вызывает претензии само определение - "христианская литература". Что за литература такая? Есть Библия. Ну, ещё писания Отцов Церкви. Зачем всё остальное?.. От лукавого!

    Но, как сказал однажды один из моих старших друзей, разве не является это недоверием Духу Святому - устанавливать границы, за которыми Он действовать не может? Дух дышит, где хочет (Евангелие от Иоанна 3:8), и открывает Себя там, где его не ждут. Он вновь и вновь улавливает нас и учит не рассуждать правильно о жизни - а иметь смелость жить.

    Фантаст и мистик Кинг вдруг совершенно неожиданно ставит нас лицом к лицу с суровой и неоднозначной действительностью. Мы легко делаем правильный выбор при возникновении самых сложных ситуаций... делаем его, смотря на эти ситуации глазами постороннего наблюдателя. А как быть тем, кто в гуще событий? Как делать выбор в ситуации, когда любой возможный вариант кажется ужасным?

    Трудней всего в "Лангольерах" воспринять то, как спокойно слепая и добрая девочка Дайна скармливает Крейга Туми исчадьям ада, приговаривая про себя: "Я очень сожалею, что приходится так поступать, мистер Туми... Но вы нам нужны"... Звучит чудовищно. Когда приносишь в жертву не себя, а другого - ты не жертвователь, а палач.

    Всё это правильно. И очень логично, когда смотришь на ситуацию со стороны. Но Кинг не рисует нам образцов для подражания: он показывает нам реальных людей, вынужденных принимать решения в самых экстремальных ситуациях. Говоря о Дайне и Крейге, нужно принять во внимание и то, что Туми сам ищет смерти и жаждет её; и то, что в Крейге, подчинившемся зову Дайны, что-то меняется к лучшему - и не меняет ли это и его судьбу в вечности?.. Но главное: чтобы понять поступок Дайны, нужно увидеть ситуацию её глазами. Девочка знает, что через несколько минут погибнут все десять невольных обитателей этого уходящего в ничто мира. И лишь Крейг Туми, один из обречённых, может отвлечь на себя лангольеров и дать шанс остальным. Причём подтолкнуть его на это в силах только она, Дайна. В "Мёртвой зоне" Джона Смита подобный выбор почти сводит с ума. А здесь перед ним оказывается умирающая маленькая девочка. Никакие заранее приготовленные рецепты здесь не помогут. Нужно сделать СВОЙ ВЫБОР, каким бы страшным он ни был. Остаться чистеньким - не самое трудное...

"Когда я был мальчиком, на нашу деревню стал нападать тигр. Это был людоед... И вот однажды этого тигра нашли в яме, куда положили приманку - труп женщины. Ужасно, конечно, когда приманка - человек, созданный Богом по Своему подобию, но ещё ужаснее ничего не делать, когда... тигр уносит маленьких детей" ("Мёртвая зона").

    Мы обычно знаем наизусть большие фрагменты Писания, способны благочестиво обосновать свою позицию по тому или иному вопросу. Но чего будет стоить всё наше благочестие, когда мы столкнёмся с реальностью - той, в которой чудовищность существования, кажется, перечеркнула любые представления о добре, справедливости, любви?..

"...Этот нож проделал путь во Францию в 1917 году вместе с мальчишкой, вступившим в армию таких же мальчишек, которым не терпелось дать по рукам грязному бошу, коловшему штыком детей и насиловавшему монахинь... Тех мальчишек косили из пулемётов, их валила дизентерия и инфлюэнца, они наглотались горчичного газа и фосгена, они выходили из-под огня... оборванные и обезумевшие от страха, будто столкнулись нос к носу с самим дьяволом. И всё это оказалось напрасным..." ("Мёртвая зона")

    Книги Стивена Кинга существуют в этой реальности. Они - обоюдоостры. Одним лезвием они ранят наши души, ставя их перед фактом существования этой мрачной и, по сути, безнадёжной реальности, которая протекает в двух шагах от нас. Другим - тревожат тех, кто не знает иной жизни, тех, кто со смехом, зевком или бранью отложит в сторону томик Библии. Им романы и повести Кинга рассказывают о жуткой неизбежности выбора, о необходимости и свободе, об оставленности и Присутствии, о страданиях и Жертве...

    Он очень непрост, этот король (The King) литературы ужасов. И та весть, которую он несёт в лучших своих "страшных" книгах - поистине Благая.

© Евгений Новицкий
Публикуется с разрешения автора
Оригинал статьи

случайная рецензия
Что я могу сказать я прочитал много книг Стивена Кинга в том числе и "Кэрри" но "Ловец Снов" ни на что не похож!!! Это самое лучшее из того что я читал!!!!!!!
Lex
ИСПОЛЬЗОВАНИЕ МАТЕРИАЛОВ САЙТА ВОЗМОЖНО ТОЛЬКО С РАЗРЕШЕНИЯ АВТОРОВ И УКАЗАНИЯ ССЫЛКИ НА САЙТ Стивен Кинг.ру - Творчество Стивена Кинга!
ЗАМЕТИЛИ ОШИБКУ? Напишите нам об этом!
Яндекс.Метрика