Библиотека
а знаете ли вы, что…
Иллюстрации фэновВ разделе "Иллюстрации фэнов" вашему вниманию предложено более двухсот иллюстраций к различным произведениям Стивена Кинга. У вас есть возможность выставить свою оценку каждой из опубликованных работ.
цитата
Время воровато, и едва ли не первым оно крадёт чувство юмора.
1 | 2 | 3
Cтивен Кинг

Верхом на Пуле
(Riding the Bullet)

назад| вперед

     Взойдя на небольшой холм, я снова увидел луну, осветившую все вокруг. Справа полоса деревьев оборвалась, уступив место небольшому деревенскому кладбищу, надгробия которого мерцали в бледном свете ночи. Что-то маленькое и черное двигалось за одним из них, наблюдая за мной. Я подошел ближе, озадаченный. Черное "нечто" двинулось и превратилось в лесную пичугу. Бросив на меня быстрый укоризненный взгляд своих красных глаз, она скрылась в густой траве. Внезапно я почувствовал, что устал, вернее, близок к полному истощению. С того момента, как мне позвонила миссис МакКурди, я действовал на одном адреналине, сейчас же его запас подошел к концу. Это была плохая новость. Хорошей же было то, что изматывающее чувство неистовой спешки покинуло меня, хотя бы и на время. Я выбрал Ридж-роуд вместо 68-го шоссе, и не собирался казнить себя за это: "Смех - смехом, а дело сделано" - как иногда говорила моя мать. У нее было много таких дзэн-буддистских бессмысленных афоризмов на все случаи жизни. Смысл или бессмысленность происходящего, вот что не давало мне покоя. Что если она умрет, пока я буду добираться до больницы. Надеюсь, что нет. По словам миссис МакКурди, доктор сказал, что все было не так плохо. Миссис МакКурди сказала, что моя мать еще очень молода. Попавшая в черную полосу и уставшая, это так, и к тому же много курит, но все же еще молода.
     Рассуждая, я вдруг ощутил, как мои ноги тяжелеют, с каждым шагом, будто погружаясь в цемент. Вдоль кладбища шла невысокая кирпичная стена, с двумя небольшими сточными канавками, проходящими вдоль нее. Подойдя к стене, я уселся на нее, удобно устроив ноги в одной из канавок. С этого места, мне открывался неплохой вид на Ридж-Роуд в обоих ее направлениях: если бы я увидел приближающийся свет от фар по направлению к Льюистону, то я мог бы успеть вернуться на дорогу, и попытаться остановить машину. Пока же я просто сидел, держа в руках свой рюкзак и ждал, пока мои ноги хоть немного придут в себя.
     Загадочная мерцающая дымка поднималась из травы, постепенно устилая землю. Деревья, окружавшие кладбище с трех сторон, шелестели, движимые легким зарождающимся ветерком. Откуда-то из-за кладбища доносилось журчание ручейка и изредка - кваканье лягушек. Место было живописное и успокаивающее, напоминающее картинку из томика романтических стихов.
     Я бросил взгляд на обе стороны дороги: никакого движения, ничего, кроме бледного свечения на горизонте. Бросив рюкзак в канавку для стока воды, я встал и, развернувшись, пошел в сторону кладбища. Прядка волос упала мне на глаза, но ветерок тут же сдул ее прочь. Туман, лениво кружил около моих ботинок. В задней части кладбища, надгробия были старыми и большая их часть уже повалилась. Другие, что поближе, выглядели гораздо новее. Оперевшись руками на колени, я присел перед одним из них, окруженной почти свежими цветами со всех сторон. В лунном свете, я с легкостью смог прочитать имя: "ДЖОРДЖ СТАУБ". Под ним, были даты, скупо описывающие весь период жизни Джорджа Стауба : "19 ЯНВАРЯ 1977 - 12 ОКТЯБРЯ 1998". Это полностью объясняло присутствие цветов, которые только начали увядать: 12 октября было всего два дня назад и значит родственники приходили почтить память Стауба в день его смерти. Под именем и датами, было что-то еще - коротенькая надпись. Я наклонился, чтобы прочитать ее, и тут же отпрянул, напуганный и осознавший тот факт, что я таскаюсь по освещенному лунным светом кладбищу совсем один.
     "СМЕХ - СМЕХОМ, А ДЕЛО СДЕЛАНО" гласила надпись.
     Моя мать была мертва, она умерла в эту самую секунду, и что-то послало мне это сообщение. Что-то, имевшее весьма черное чувство юмора.
     Я начал пятиться к дороге, слушая шум, окружающих меня деревьев, бегущей воды и лягушек, я боялся, что могу услышать другой звук, звук поднимающейся земли и рвущихся корней, тогда как что-то не совсем мертвое, вылезая оттуда, хватает меня за кроссовки...
     Мои ноги заплелись и я упал на спину, зацепив локтем одно из повалившихся надгробий, и чуть не ударившись затылком о другое. Луна почти полностью озарила поляну, заставив деревья расступиться Теперь она была белой и яркой, словно отполированная кость.
     Вместо паники, падение привело меня в чувство. Я не был уверен в том, что я увидел, ведь это же не могло быть правдой, такие штучки срабатывали в фильмах Джона Карпентера и Веса Крэйвена, но ведь это не кино, это - реальность.
     Ну хорошо, допустим, прозвучал голос в моей голове. Если ты сейчас просто свалишь отсюда, то тогда уж точно будешь трястись до конца своих дней.
     "В задницу", сказал я, поднимаясь. Как раз там, мои джинсы совсем промокли, и мне пришлось отлепить их от тела, чтобы не было так противно. Заставить себя вновь приблизиться к месту последнего упокоения Джорджа Стауба было не легко, но и не так сложно, как я мог ожидать. Ветер, пел в ветках деревьев, все усиливаясь и сигнализируя о переменах в погоде. Тени беспорядочно танцевали, окружив меня плотным кругом. Я склонился над могилой и прочитал:

"ДЖОРДЖ СТАУБ" "19 ЯНВАРЯ 1977 - 12 ОКТЯБРЯ 1998" "ОН ЖИЛ ЯРКОЙ ЖИЗНЬЮ, НО УМЕР ТАК РАНО..."

     Я стоял там, склонившись над его могилой, положив руки на колени, не осознавая, как быстро бьется мое сердце, пока оно не забилось в обычном ритме. Всего навсего глупое совпадение, я просто не разобрал букв под именем и датами. Даже будучи полным сил, я бы все равно мог ошибиться: при свете луны буквы сливались друг с другом. Дело закрыто. За исключением того, я не ошибся, я прочитал: "СМЕХ СМЕХОМ, А ДЕЛО СДЕЛАНО".
     Моя мать была мертва.
     "В задницу", повторил я, и пошел назад. Туман все еще кружился над травой, начиная светлеть около моих коленей. Вместе с этим я услышал приближающийся звук мотора. Это была машина.
     Я поспешил обратно через пролом в стене, прихватив по дороге свой рюкзак. Фары тачки уже были на половине пути к вершине холма. Я выставил руку, как раз в тот момент, когда она выехала на холм, мгновенно ослепив меня. Еще до того как водитель затормозил, я уже знал, что он остановится. Такое иногда случается, ты просто знаешь, это чувство хорошо знакомо тем, кто уже порядком поглосовал на дорогах.
     Машина медленно проехала мимо меня, моргнув фарами, и мягко осела на обочине, как раз напротив конца каменной стены, отделявшей кладбище от Ридж-Роуд. Я подбежал к ней, с раскачивающимся, бьющимся о мои ноги рюкзаком в руках. Это был "мустанг", одна из крутых моделей старого типа, конца 60-ых или начала 70-ых годов. Мотор громко рычал, вторя звуку исходившему из глушителя, который скорее всего не пройдет техосмотра на будущий год, потому... но это были не мои проблемы.
     Я открыл дверь и протиснулся внутрь. Сев рядом с водителем, и положив между ногами рюкзак, я почувствовал, как какой-то неприятный и очень знакомый запах ударил мне в нос.
     - Спасибо вам,- сказал я. - Большое спасибо.
     Парень за баранкой, был одет в выцветшие джинсы и в черную футболку-безрукавку. Он был загоревшим и хорошо сложенным, на правом бицепсе парня красовалась татуировка в виде колючей проволоки. На голове у него была зеленая бейсболка с надписью "Джон Дир", надетая задом наперед. На футболке, около круглого выреза, красовался маленький блестящий значок, но со своего места я не мог прочитать, что было на нем написано.
     - Нет проблем,- ответил парень.- Направляешься в город?
     - Да.- последовал мой ответ. В этой части мира "в город" означало только в Льюистон, т.к. тот был единственным городишкой к северу от Портланда. Захлопнув дверь, я заметил освежитель воздуха с запахом хвои, висевший на зеркале заднего вида. Наверное, именно его запах я почувствовал. Черт, если судить по ароматам, то сегодня явно не мой день: сначала моча, а теперь искусственная хвоя. Но в любом случае я поймал попутку и мог расслабиться. Паренек, дал газу, и "мустанг", взревев, дернулся с места. Я пытался убедить себя, что все идет нормально.
     - Какие-то дела в городе ? - спросил водитель.
     Он был приблизительно моего возраста, один из тех городских парней учившихся в технической школе в Ауборне, или быть может рабочий с текстильной фабрики еще остававшейся в этом районе. Наверняка он починил, этот "мустанг" в свободное время, подумал я, потому как, такие парни как он обычно занимаются тем, что пьют пиво, покуривают травку, и чинят свои машины или мотоциклы.
     - Мой брат женится. Я буду его шафером.
     Это была абсолютная ложь, неподготовленная заранее. Я не знал, зачем хочу, чтобы он не узнал ничего о моей матери, как и не знал почему. Что-то в нем было неправильно. Что именно, я понять не мог, но что-то было не так совершенно точно.
     - Бракосочетание состоится завтра, с последующей вечеринкой завтра вечером.
     - Серьезно? Да ну? - он повернулся ко мне: широко расставленные глаза, симпатичное лицо, улыбающиеся полные губы, и недоверчивый взгляд.
     - Ага,- сказал я.
     Я перепугался. Я снова был напуган. Что-то пошло не так, быть может еще тогда, когда старикан предложил мне загадать желание на полную луну, вместо вечерней звезды. Или гораздо раньше, когда я взял трубку, услышав, как миссис МакКурди, сообщает мне, что у нее есть для меня плохие новости, но не такие плохие какими они могли бы быть
     - Чертовски завидую,- сказал паренек с надетой задом наперед бейсболкой.- Брат женится, это же хорошо, дружище! Как тебя зовут?
     Теперь я был не просто напуган, я был в ужасе. Все было не так, все, и я не понимал что происходит. Но я был уверен в одном: я хотел чтобы он знал мое имя не больше, чем то, зачем я еду в Льюистон. Но это было еще не все. Внезапно я уверился, что мне больше никогда не увидеть Льюистона. Я это знал, так же как и то, что парень остановится. И здесь воняло. Это не был запах дезедоранта, к запаху хвои примешивался еще один.
     - Гектор,- сказал я, называя имя соседа по комнате.- Гектор Пассамор. Я произнес эти слова пересохшим ртом совершенно четко и спокойно, и это было хорошо. Что-то внутри меня, продолжало настаивать на том, что я не должен показывать водиле "мустанга" своего испуга. Это был мой единственный шанс.
     Он немного повернулся ко мне, и я смог прочесть, что было написано на его значке: "Я ЕЗДИЛ ВЕРХОМ НА ПУЛЕ В ПАРКЕ УЖАСОВ ЛАКОНИИ". Я знал это место, даже был там однажды, правда совсем недолго.
     Я разглядывал большую, полосу, окружавшую его шею, напоминавшую татуировку на руке, только это была не татуировка, это был шов, множество маленьких черных швов. Их сделал кто-то, кто пришивал его голову обратно к туловищу.
     - Очень приятно,Гектор,- сказал он.- Джордж Стауб.
     Моя рука казалось, поплыла, как в каком-нибудь сне. Я и вправду хотел, чтобы это был сон. Но это была реальность. Под запахом хвои, сильно пахло каким-то химическим раствором, быть может формальдегидом. Я ехал в машине с трупом.
     "Мустанг" ехал по Ридж-Роуд , со скоростью шестьдесят миль в час, пересекая лучи лунного света светом своих фар. По обеим сторонам дорогу окружали деревья, которые шумели и сгибались под порывами ветра. Джордж Стауб улыбнулся мне своими пустыми глазами и снова переключился на дорогу. Я вспомнил, как в школе читал роман про графа Дракулу и одна строчка из него всплыла в моей памяти, звеня набатом надтреснутого колокола: "МЕРТВЫЕ ЕЗДЯТ БЫСТРО".
     "Нельзя позволить ему узнать, что я понял". Это тоже звенело в моей голове. Этого было мало, но это было все, что я мог предпринять. Нельзя позволить узнать, нельзя позволить, нельзя. Я подумал о старике, где он был сейчас? В безопасности у своего брата? Или он все еще в пути? Быть может он прямо позади нас, ведет свой старый "додж", вцепившись в руль и щелкая бандажом? Или он тоже был мертв? Нет, конечно нет. Если верить Брэму Стокеру, мертвецы ездят быстро, а старик выжимал не больше сорока пяти миль в час. Я почувствовал, как в горле забурлил безумный смешок, но сумел подавить его. Если я засмеюсь, то он поймет. А он не должен, потому что это моя единственная надежда.
     - Нет ничего лучше свадьбы, прошелестел он.
     - Да, ответил я,- каждый должен пройти через это минимум дважды.
     Мои руки сцепились и их била дрожь. Я чувствовал, как ногти вдавились между костяшками, но боль была отдаленной, как новости из другой страны. Он не должен понять, что я знаю, в этом было все дело. Нас окружали деревья, единственным светом был жуткий мертвенно-бледный свет луны и я не должен был показать вида, что догадался, что он мертв. Он не был привидением - не был ничем таким безобидным. Ты может и видел привидение, но, что за существо остановило тебе машину? Что это за создание? Зомби? Призрак? Вампир? Или ничего из перечисленного?
     Джордж Стауб засмеялся:
     - Дважды? Да это же вся моя семья!
     - Моя тоже, сказал я. Голос прозвучал на удивление спокойно, как голос опытного путешественников автостопом, проводящего в пути дни и ночи на пролет, иногда поддакивающего в ответ на глупые бредни, в виде маленькой платы, за свой проезд.- Действительно нет ничего лучше похорон.
     - Свадьбы, мягко поправил он.
     В отражении приборной доски, его лицо было словно из воска - лицо трупа на которое еще не наложили грим. Эта бейсболка, перевернутая козырьком назад, была просто невыносима. Она заставила меня задуматься, что же осталось под ней. Я где-то читал, что перед самыми похоронами гробовщики срезают верхнюю часть черепа и вместо мозгов кладут какую-то, химически обработанную, вату. Вроде бы для того, чтобы на церемонии лицо не проваливалось.
     - Свадьба -, промямлил я, еле шевеля губами, и даже слегка усмехнулся - маленькая невинная усмешка.- Свадьба, вот что я имел в виду.
     - Мы всегда говорим, то что думаем - это мое мнение -, сказал водитель. Он все еще улыбался.
     Да, Фрейд мыслил так же. Я знал это из уроков психологии. Но что мог знать о Фрейде и его теории этот "парень"? Я сомневался, что студенты, изучающие Фрейда, носили футболки без рукавов и перевернутые бейсболки, но все же он знал достаточно. Я сказал "похороны". Бог мой, я только что сказал "похороны". А не играет ли он со мной? Я не хотел, чтобы он понял, что я догадался. А он не хотел, чтобы я понял, что он догадался, о том, что я знаю, что он мертв. И я не мог позволить ему понять, что я знаю о том что он знал о ...
     Я почувствовал, как мир закрутился у меня перед глазами. Сначала все начало скакать, затем кружиться и я потерялся. Закрыв глаза, я увидел, все еще стоящий перед ними, круг луны, слегка отдававший зеленым цветом.
     - Парень, ты в порядке? - обеспокоенность в его голосе пугала.
     - Да, - ответил я, открыв глаза. Все вернулось на место. Боль от впившихся под кожу ногтей была сильной и вполне реальной. И запах. Запах не только хвои и химикатов, там был еще один - запах свежей земли.
     - Ты уверен? - снова спросил он.
     - Просто немного устал. Долго ловил машину. И иногда меня укачивает.- внезапно меня осенило.- Я думаю, будет лучше, если я выйду и немного пройдусь, подышу свежим воздухом. Может тогда мой желудок успокоится. А потом кто-нибудь может...
     - Нет, так не пойдет. Оставить тебя здесь? Черта с два. Может пройти и час и два, пока тебя кто-нибудь подберет. Я должен позаботиться о тебе. Как там в песне поется? "Привези меня вовремя к церкви",- верно? Нет, я не могу тебя высадить. Открой-ка лучше окно, это тебе поможет. Сам знаю, что здесь пахнет не лучшим образом - я повесил освежитель, но эти штуки ни хрена не действуют. От некоторых запахов очень трудно избавиться.
     Я хотел было дотянуться до ручки, чтобы открыть окно и впустить хоть немного свежего воздуха, но мои мышцы отказывались повиноваться. Все что я мог, это просто сидеть, сцепив руки вместе и вгонять ногти под кожу у костяшек. Одна группа мышц, не хотела работать, другая, не могла перестать. Очень смешная шутка.
     - Прямо как в этой истории, - сказал он. - Про парня, который покупает почти новый "кадиллак" всего за семь с половиной сотен долларов. Ты ведь знаешь эту историю?
     - Конечно,- сказал я, выдавив каждое слово. Я не знал этой истории, но я отлично знал, что не хотел ее слышать, я не хотел слышать ничего из того, что он говорил.- Она одна из самых известных.
     Дорога идущая впереди нас, мелькала как в черно-белом кино.
     - Ты прав, чертовски известная. Короче, этот недотепа, присматривает себе машину, и вдруг видит почти новый "кадиллак" на лужайке у одного мужика.
     - Я же сказал , что я...
     - Да, ну и значит там табличка под стеклом: "ПРОДАЕТСЯ ВЛАДЕЛЬЦЕМ"...
     За ухом у него была сигарета. Когда Стауб поднял руку чтобы ее достать, его футболка немного приподнялась и я смог увидеть еще один большой черный шов. Затем он наклонился вперед, нажал на кнопку прикуривателя и футболка вернулась на место.
     - Паренек, понимает, что "кадиллак" ему не по карману, но все же, чем черт не шутит. Ну он и подходит к хозяину "Кэдди" и спрашивает, сколько тот хочет за тачку. Хозяин выключает и отклыдывает в сторону шланг с водой, т.к. мыл машину, - и говорит, "Малыш, тебе сегодня повезло: всего семь с половиной сотен баксов и машина твоя".
     Выскочил прикуриватель. Стауб достал его и прижал к концу сигареты. Он ехал в дыму, и я видел, как тоненькие струйки сочились из швов держащих его голову на плечах.
     - Паренек через водительское стекло смотрит на спидометр "Кэдди" и видит, что тачка не прошла и семидесяти миль. Он говорит хозяину: "Ага, конечно, это так же смешно как стеклянная дверь в подводной лодке". А тот отвечает: "Никаких шуток приятель, выкладывай наличные, и она твоя. Вот дьявол, я возьму даже чек - у тебя честное лицо ". А парень говорит :"...
     Я выглянул в окно. Все же я где-то слышал эту историю, давно, возможно, когда еще учился в школе. Но вместо "кадиллака" там, говорилось про "тандеберд", но все остальное было похоже. Парень говорит, что быть может ему только семнадцать, но он не такой придурок, потому как никто не продаст такую машину, особенно с таким пробегом, всего за семь с половиной сотен баксов. Тогда хозяин говорит ему, что он делает это, потому что в ней воняет и этот запах въелся в машину, он перепробовал все, но ничего не берет эту вонь. Понимаете, он был в непродолжительном отъезде по делам, уехал всего на ...
     - ...пару недель, озвучил мои размышления водитель.- Он улыбался, как будто считал, что рассказывает нечто безумно смешное. - И когда он вернулся, то нашел свою машину в гараже, а в ней сидела его мертвая жена, пребывавшая там почти со времени его отъезда. Я не знаю, было ли это самоубийство или сердечный приступ или еще что, но она уже начала разлагаться, и машина провоняла этим запахом насквозь, поэтому он ее и продает.- Он хохотнул.- Хах, ни хрена себе история!
     - Почему же он не позвонил домой? - Мой рот заговорил сам по себе. Мозг застыл.- Мужик отсутствовал две недели по своим делам, и не разу не позвонил, чтобы узнать, как там поживает его жена?
     - Ну, протянул водитель, - не в этом смысл , приятель, тебе не кажется? Крутая сделка - вот в чем прикол. Кто бы не поддался такому искушению? В конце концов, можно ездить с гребаными открытыми окнами, ведь так? Это всего навсего история. Выдумка. Я вспомнил о ней, из-за этой вони. А здесь действительно воняет.
     Молчание. Я подумал: он ждет, чтобы я что-то добавил, хочет, чтобы мы покончили с этим. И я тоже этого хотел. Правда. Но что потом? Что он сделает потом? Стауб почесал костяшку большого пальца о значок "Я ЕЗДИЛ ВЕРХОМ НА ПУЛЕ В ПАРКЕ УЖАСОВ ЛАКОНИИ". Я заметил, что под его ногтями была земля.
     - Вот где я был сегодня,- сказал он.- В Парке ужасов. Я кое-что сделал для одного парня, и он дал мне однодневный билет-пропуск туда. Моя подружка, должна была поехать со мной, но позвонила и сказала, что не сможет, у нее опять эти месячные, из-за которых он скулит как собака. Это хреново, но я спрашиваю себя, где альтернатива? Лучше пусть течет, а иначе я окажусь в дерьме, мы оба будем в дерьме.- Он издал звук, отдаленно напоминавший смешок - Поэтому я поехал один. Не будет же этот билет пропадать просто так. Ты был когда-нибудь в Парке ужасов?
     - Да, однажды. Когда мне было двенадцать.
     - С кем ты был там? - спросил он.- Ты ведь не ездил туда один, тебе ведь было лишь только двенадцать.
     Но ведь я ему не говорил об этом? Он просто играл со мной, все время водя меня за нос. Я было подумал, о том чтобы открыть дверь, и прыгнуть в ночь, стараясь закрыть голову руками, прежде чем ударюсь о землю, но я знал, что он наверняка успеет схватить меня, и затолкнуть обратно в машину, прежде чем я успею свинтить. Все что мне остается, это сидеть здесь, сцепив руки, и ждать у моря погоды.
     - Нет. Я ездил туда с отцом. Отец возил меня.
     - Ты ездил верхом на Пуле? Я оседлал эту хреновину четыре раза. Твою мать! Она, блин, вертится!
     Он посмотрел на меня, и пустой смешок вновь слетел с его губ. Лунный свет плескался в его глазах, превращая их в белые круги, как глаза у статуи. И я понял, что он был больше чем просто мертвец - он сошел с ума.
     - Скажи мне правду, ты ведь ездил на ней, Алан?
     Я хотел было сказать ему о том, что он ошибся, меня звали Гектор, но какой был в этом смысл? Мы подходили к финалу.
     - Да, прошептал я.
     Ни одного огонька кроме луны. Деревья кружились в диком танце, словно танцоры в балагане. Дорога впереди нас, то появлялась, то исчезала из виду. Я посмотрел на спидометр и увидел, что он гнал со скоростью восемьдесят миль в час. Мы оседлали Пулю, да, именно сейчас, я и этот мертвец, который ездит быстро.
     - Да, я оседлал ее.
     - Неа, сказал он.- он затянулся, и я снова увидел струйки дыма выходившие сквозь швы на шее.- Никогда. И только не с твоим отцом. Стоял там, ждал своей очереди, но только ты был с матерью. Очередь была длинная, очередь на Пулю всегда длинная, а твоя мать не хотела стоять там, на самом пекле. Она и тогда была уже толстой, и жара донимала ее. Но ты канючил, канючил, канючил весь день, и в конце, когда подошла твоя очередь, ты струсил. Разве не так?
     Я молчал. Мой язык пристал к небу. Мертвец поднял свою руку с грязными ногтями. В свете приборной панели его кожа казалась желтой. Он едва коснулся ей моих сцепленных рук, как их них улетучилась вся сила и они безвольно упали, как узел, который сам развязывается, после прикосновения волшебной палочкой фокусника. Кожа Стауба была холодной, будто принадлежала змее.
     - Да,- прошептал я. Я не мог говорить громче, я мог лишь только шептать.- Когда мы подошли к краю, я увидел, как высоко это было, как люди кричали там, и как Пуля переворачивалась на самом верху ... я струсил. Мама дала мне оплеуху, и молчала до самого дома. Я никогда не ездил верхом на Пуле (по крайней мере, до этого момента).
     - Парень, тебе надо попробовать. Эта штуковина - лучшая. Именно то, что нужно. Единственная стоящая вещь в этом парке. Я притормозил по пути домой, чтобы взять пару пива, около тамошнего магазинчика. Хотел заехать по дороге к своей подружке, чтобы отдать ей этот значок, ради прикола.- Он показал на значок, висевший, на его груди, затем открыл окно и щелчком отправил сигарету в темноту - Только ты ведь знаешь, что было дальше?
     Конечно же я знал. Одна из этих историй с приведениями, не так ли? Он разбился на своем "мустанге", и когда копы обнаружили его, он сидел на переднем сидении мертвый, а его голова в кепочке, надетой козырьком назад, валялась на заднем сидении, с пустым стеклянным взглядом, уставившись в крышу машины, и теперь в полнолуние с сильным ветром его можно увидеть на Ридж-Роуд, уиии-хааа, мы вернемся после короткой рекламы. Теперь я знаю, то чего не знал раньше: самые страшные истории, те которые ты привык слышать всю свою жизнь. Они просто кошмарны.
     - Нет ничего лучше похорон,- сказал он, и засмеялся.- Ведь именно так ты сказал? Ты прокололся здесь, Ал. Да именно здесь, вне всякого сомнения. Прокололся, подскользнулся и попался.
     - Выпусти меня,- прошептал я.- Пожалуйста.
     - Ну,- сказал он,- поворачиваясь лицом ко мне,- мы ведь еще не закончили наш разговор ? Ты знаешь кто я?
     - Ты - привидение, выдавил я.
     Он слегка хмыкнул, и в отражении спидометра я увидел, как уголки его губ скривились:
     - Ну же, ты же способен на большее. Гребаный Каспер - вот кто привидение. Я что летаю? Или ты можешь видеть сквозь меня? - Он поднес одну руку к моему лицу, сжал и разжал кулак. Я мог слышать, сухой скрип его сухожилий.
     Я попытался что-то сказать. Не знаю что, да это и не важно, потому как не смог вымолвить ни звука.
     - Я что-то вроде курьера,- сказал Стауб.- Хренов почтальон замогильной экспресс-почты, как тебе это? Парни вроде меня появляются довольно таки часто, всегда, когда есть подходящие обстоятельства. Следишь за мыслью? Я считаю, что кто бы там не правил балом, Бог или еще кто, он любит позабавиться. Иногда он позволяет тебе поглядеть, что же там за гранью бытия. Только обстоятельства должны быть подходящими, а сегодня они как раз такие. Ты один на дороге ... мать в больнице ... ловишь попутку...
     - Если бы я поехал со стариком, то этого бы не произошло,- сказал я.- Ведь так? - Сейчас я отчетливо чувствовал запах, трупный запах, запах химикатов, и вонь гниющего мяса, не понимая, как я мог перепутать ее с чем-то еще.
     - Трудно сказать,- сказал Стауб.- Быть может, старик о котором ты говоришь был тоже мертв.
     Я вспомнил резкий дребезжащий голос старика, щелкающего своим бандажом. Нет, он был жив, и я променял запах мочи в его "додже", на нечто гораздо худшее.
     - Ладно, приятель, нам некогда рассуждать об этом. Еще пять миль и мы увидим свет в окнах домов. Еще семь - и мы уже будем в черте Льюстона. Так что ты должен решать.
     - Решать что?- только мне казалось, что я знал ответ.
     - Кто оседлает Пулю, а кто останется на земле. Ты или твоя мать.- Он повернулся, и посмотрел на меня своими, полными лунного света, глазами. Стауб улыбнулся шире, и я заметил, что большая часть зубов у него отсутствовала, выбитая в результате аварии. Похлопав по рулю, он продолжил - Я должен забрать одного из вас с собой, приятель. И раз уж ты здесь, тебе и делать выбор. Что скажешь?
     "Но ведь это несерьезно..." - чуть не слетело с моих губ, но какой смысл изрекать нечто подобное? Он говорил серьезно. МЕРТВЫЕ СЕРЬЕЗНЫ.
     Передо мной пробежали все те годы, которые мы провели вместе, Алан и Джина Паркер, одни против целого мира. У нас было много хорошего, но еще больше плохого. Заплатки на моих брюках, ужины, приготовленные на скорую руку. Другие дети ежеднедельно получали четвертак, на горячий обед, я же всегда довольствовался сэндвичем с арахисовым маслом, или куском копченой колбасы завернутым в уже черствый кусок хлеба. Совсем как в дурацких россказнях про бедных детей, выбившихся в люди. Она работала Бог знает в скольких ресторанах, и закусочных, чтобы содержать нас. Иногда она брала выходной день, чтобы побеседовать с представителем социальной службы. При этом Ма надевала свой лучший брючный костюм, который (это мог определить даже девятилетний ребенок) выглядел гораздо хуже, чем костюм чиновника, качавшегося на табуретке с блокнотом на коленях и толстой, блестящей ручкой, зажатой в пальцах. Она отвечала на обескураживающие вопросы, сохраняя на лице застывшую дежурную улыбку,и постоянно предлагая выпить еще кофе, так как если он составит правильный отчет, то мы получим социальную помощь на пятьдесят долларов больше. Жалких пятьдесят баксов. После ухода чиновника Ма плакала, лежа на своей кровати, а я подходил и тихонько присаживался рядом. Пытаясь улыбнуться, она говорила что ОПД, это не Организация Помощи Детям, а Общество Полных Дебилов. Я хихикал, Ма тоже начинала смеяться потому, что от этого становилось легче. Когда ты и твоя полная, дымящяя как паровоз, мать одни против всего мира, зачастую смех - это единственное спасение, от того чтобы не сойти с ума, и не начать биться головой о стену. Но это было не все. Мы были маленькими людьми, и для нас, тех, кто вел настоящую борьбу за выживание, как та мышь в мультике, смех над такими придурками, был единственным способом отомстить им, который мы могли себе позволить. Она, работавшая на всех этих чертовых работах, иногда беря приработки, и откладывая все деньги заработанные с таким трудом, в копилку с надписью "ДЕНЬГИ НА КОЛЛЕДЖ ДЛЯ АЛАНА" - как в гребаных историях про нищих детей, превратившихся в богачей, да , да - все время повторяя мне снова и снова, что я должен стараться изо всех сил, другие ребята быть может и могут себе позволить играть во Фредди-долбаного-Крюгера, но я не могу, так как она откладывает все свои чаевые, но их не наберется достаточно и к Страшному суду; зато я мог бы получить стипендию или кредити, если пойду учиться в колледж, а я должен пойти, потому как это единственный выход, для меня... и для нее. И я действительно старался, потому что я не был слепым, я видел как ей тяжело, видел как она курила сигарету за сигаретой (это было ее единственным удовольствием ... ее визитной карточкой, если вы понимаете что я имею в виду), и я знал что однажды нам придется поменяться ролями, и мне придется заботиться о ней. С высшим образованием, и хорошей работой это было вполне возможным. Я хотел этого. Я любил ее. Она была не в настроении в тот день, когда мы были в Парке ужасов стоя в очереди к Пуле, и в конце, когда я струсил, она дала мне подзатыльник и наорала, что случалось довольно часто, но несмотря на это я любил ее. Быть может частично даже за это. Я любил ее так же сильно когда она била меня, как и когда целовала. Вы можете это понять? Я тоже. Так и должно быть. Я не думаю, что можно подытожить жизни или объяснить отношения в семье, а мы были семьей, я и она, самой маленькой семьей на свете, тесной семьей из двух человек, с маленьким секретом. И если бы меня кто-нибудь спросил, я бы ответил что сделаю все что угодно ради нее. А сейчас был именно такой случай. Готов ли я был умереть ради нее, умереть вместо нее, несмотря на то, что она уже прожила половину своей жизни, возможно даже большую ее часть. В то время как я еще только начинал свою.
     - Что скажешь, Ал? - спросил Джордж Стауб.- Время не ждет.
     - Я не смогу выбрать,- сказал я сдавленно. Луна плыла над дорогой, быстрая и сияющая.- Это нечестный вопрос.
     - Я знаю, и поверь мне, так говорят все.- Затем он понизил голос.- Но знаешь, что я тебе скажу, приятель, если со светом первых домов ты не решишься, мне придется забрать вас обоих.- Он нахмурился, после чего лицо его вновь просветлело, как если бы он вспомнил, что были еще и хорошие новости.- Вы бы могли ехать вместе, сев на заднем сидение, болтая о старых добрых временах, как ты считаешь?
     - Ехать куда?
     Он не ответил, быть может, он просто не знал. Деревья за окном слились в одно сплошное чернильное пятно и свет фар мчался вперед, освещая бегущую дорогу. Мне всего двадцать один. Я уже не был девственником, но с девушкой был всего раз, да и то был пьян в стельку, поэтому не помнил на что это было похоже. Было тысячу мест, в которых я хотел побывать: Лос-Анджелес, Таити, быть может, Лютенбах, Техас - и тысячу дел которые я хотел бы сделать. Моей матери было сорок восемь, и это было уже порядком, черт побери. Миссис МакКурди, сказала что Ма еще молода, но ведь она сама уже была старухой. Моя мать любила меня, работала все эти годы только ради меня и заботилась обо мне, но разве я выбрал для нее такую жизньа? Я просил давать мне жизнь, требовал, чтобы она жила только ради меня? Ей сорок восемь. Мне всего двадцать один. У меня как говорится, была еще вся жизнь впереди. Как бы вы рассудили? Какое решение приняли бы вы? Как вообще можно сделать такой выбор?
     Деревья проносились мимо. Луна смотрела вниз ярким, мертвым глазом.
     - Приятель, лучше поторопись,- сказал Джордж Стауб.- Мы уже почти выехали из лесу.
     Я открыл рот, чтобы ответить, но вместо слов вырвался только жалкий стон.
     - Сейчас,- сказал он, и пошарил рукой на заднем сиденье. Его футболка опять задралась и мне снова открылся его страшный шрам на животе (я вполне мог обойтись и без этого зрелища). Были ли там внутренности, или только пропитанная химикатами вата? Он повернулся обратно, держа в руке банку пива - одну из тех самых, которые он наверняка купил перед своей последней поездкой.
     - Я понимаю тебя, продолжил он.- Ты нервничаешь, и у тебя пересохло во рту. Вот возьми.
     Он протянул мне банку пива. Я взял ее, открыл, дернув за кольцо, и жадно глотнул. Пиво было холодным и немного горьким. С тех самых пор, я не пью пиво. Я просто не могу его переносить и с трудом могу смотреть пивную рекламу по телику.
     Впереди нас, в темноте, замерцал первый огонек.
     - Быстрее Ал, ты должен решить. Прямо на вершине этого холма первый дом Льюистона. Если ты хочешь что-то сообщить мне, то сейчас самое время.
     Огонек исчез, затем вернулся, на этот раз их было несколько. Светились окна домов за которыми обычной жизнью жили обычные люди: смотрели телевизор, кормили кошек, кто знает может и гоняли шкурку, сидя в ванне.
     Я припомнил нас, стоящих в очереди в Парке ужасов. Джина и Алан Паркер: большая женщина с темными пятнами пота подмышками блузки, и ее маленький мальчик. Она не хотела, стоять в этой очереди, Стауб бы прав на счет этого ... но я ныл, ныл, ныл. Черт, он и здесь был прав. Ма дала мне подзатыльник, но до этого она все равно отстояла со мной эту очередь. Она стояла со мной во множестве очередей и я мог бесконечно приводить аргументы "за" и "против", но время было на исходе.
     - Бери ее, сказал я, когда свет окон первого дома стал отчетливо виден. Мой голос был громким, и полным отчаяния.- Забирай ее, возьми мою мать, не трогай меня!
     Я швырнул пивную банку на пол машины и закрыл лицо руками. Я почувствовал, как он коснулся моей рубашки, перебирая пальцами, и осознал, осознал со всей четкостью, что все это была лишь проверка. Я не прошел тест, и сейчас он вырвет мое, еще бьющееся, сердце из груди, как это делали страшные джинны из жестоких арабских сказок. Я закричал. Он убрал руку - как будто бы передумав в последнюю секунду. Несколько мгновений после этого мой нос и легкие, казалось, настолько были заполнены запахом мертвой гниющей плоти, будто я сам давно мертвец. За этим последовал щелчок открывающейся двери, и порыв свежего воздуха, ворвался в машину, смывая вонь.
     - Сладких снов,Ал! - крикнул он мне на ухо , и вытолкнул из машины. Я выпал в ветреную октябрьскую ночь, зажмурив глаза и прикрывая голову руками, готовясь к зубодробительному удару о землю. Наверное, я кричал - точно не помню.

назад| вперед


Copyrigth © 2000 by Stephen King
© Перевод Дыбов Антон, 2001
1 | 2 | 3

 

случайная рецензия
хорошо,затягивающе,свежо... считаю эту книгу одной из лучших у гения. необычный стиль написания в виде сценария...НУ И ЧТО? наоборот,мне кажется,это добавляет какого-то шарма роману(хотя,в начале,читать немного не обычно,но потом привыкаешь и никакого дискомфорта не испытываешь).кстати,"цикл оборотня" написан в похожем виде и стиле, только без "всяких камера наезжает" туда-то и "мы видим крупным планом" того-то.
о самом содержании книги можно сказать, что затягивает фактически сразу же и не отпускает до самого конца. замечательно показана природа человека. это происходит тогда, когда линож забирает одного ребёнка. другие люди на это смотрят с сочувствием, но видно,что им на это глубоко наплевать.
флойд
ИСПОЛЬЗОВАНИЕ МАТЕРИАЛОВ САЙТА ВОЗМОЖНО ТОЛЬКО С РАЗРЕШЕНИЯ АВТОРОВ И УКАЗАНИЯ ССЫЛКИ НА САЙТ Стивен Кинг.ру - Творчество Стивена Кинга!
ЗАМЕТИЛИ ОШИБКУ? Напишите нам об этом!
Яндекс.Метрика